Ребенка нужно хвалить, принимать, не
требовать ничего, кроме энтузиазма по поводу
того, что он рисует. Ребенка ничему нельзя
научить, кроме того, что он уже знает, но не знает,
как назвать. Взрослый или подросток должен знать,
что он делает и что требуется, а дети просто
растут, и иногда они что-то, может быть, решат
изучить. Дети проходят очень предсказуемые этапы
в своем развитии, и не нужно как-либо в это
вмешиваться.
Эдит Крамер, искусствотерапевт
Внутренний мир
До семи лет ребенок живет в основном
своим внутренним миром. Он не воспринимает
окружающий мир как объективную, не зависящую от
него реальность. Требования родителей, цвет неба
и травы, необходимость есть, спать и даже наличие
силы тяжести для него поначалу случайны и
непонятны. Он верит и подчиняется им только
потому, что у него нет другого выбора. Постепенно
в его памяти и душе откладывается запас
впечатлений и правил, которые он начнет
осознавать и пытаться приводить в систему только
в девять-десять лет.
Художественное творчество ребенка
до восьми лет не имеет ничего общего с идеей
создания «художественного произведения» или
воспроизведения реальности. Дети до восьми лет
в своих работах выражают образы своего
внутреннего мира. Воспроизвести окружающие вещи
или события маленький ребенок может только так,
как он их понял и почувствовал. Рисунки и другие
художественные работы маленьких детей — это
своего рода телеграф, по которому они
транслируют во внешний мир свое внутреннее
состояние. Кроме того, пытаясь воспроизвести на
бумаге или в глине то, что он увидел и узнал об
окружающем мире, ребенок закрепляет свои знания,
привыкает к ним, осваивается в новых понятиях или
событиях. Выражая свои переживания, страхи,
ошибки, агрессию через рисунок или лепку, он
переживает их и освобождается от них, как будто
бы ему пришлось пережить их по-настоящему.
Радость, победу, уверенность в себе, доброту,
любовь ребенок тоже может выразить через рисунок
и, таким образом, оформить и закрепить в своей
душе. Чем больше у него будет возможностей
выразить себя в рисунке или лепной работе, тем
быстрее и эффективнее пойдет процесс его
психического становления.
Именно поэтому ребенок относится к
художественному творчеству гораздо серьезнее,
чем взрослый. Граница между нарисованным и
реальным миром часто бывает размыта,
нарисованные события ребенок часто переживает
как реальные.
До восьми лет не имеет смысла учить
ребенка «правильно» рисовать или лепить
окружающий мир. Гораздо важнее научиться
разговаривать с ним по его «рисовальному
телеграфу». Можно очень многое узнать о ребенке и
о его внутреннем состоянии по его рисункам и
другим работам.
Интересно, что «рисовальные
телеграммы» можно не только получать, но и
отправлять. Играя с ребенком в рисование, вступая
в его нарисованный мир, взрослый может
средствами рисования повлиять на те или иные
черты характера ребенка. Деликатно исправляя,
побуждая ребенка находить правильные,
гармоничные решения рисованных ситуаций,
взрослый исподволь поможет ребенку справляться
с этими ситуациями и в реальной жизни.
Бывают ли «необучающие игры»?
Очень важно помнить, что умение
формулировать свои желания, воплощать их в
материал и оценивать результат складывается
«внутри» ребенка. Момент, когда ребенок вдруг
понимает что-то, научается чему-то, непредсказуем
и в большинстве случаев невидим. Часто только
задним числом мы можем увидеть результаты его
внутреннего роста.
Природа и Господь Бог наделили ребенка
«встроенной программой» самообучения, и эта
программа работает в нем самостоятельно и
независимо от внешних педагогических усилий. У
ребенка, по большому счету, нет другой задачи в
жизни, кроме обучения. Все, что он видит, с чем
играет, что пытается делать, он воспринимает в
основном как повод чему-нибудь научиться. Речь
идет о неизбалованном ребенке со здоровой
психикой. В этом смысле все традиционные детские
игры — обучающие. Вообще любая деятельность,
которая требует от ребенка желания и усилий, —
обучающая. Необучающих игр нет.
То же самое касается игрушек. Строго
говоря, «необучающих» игрушек нет; все игрушки,
вообще любой предмет, с которым ребенок играет,
чему-то его обучают. Все старые традиционные
игрушки в той или иной мере — обучающие. Все
«взрослые» вещи, которые ребенок использует в
качестве игрушек, — обучающие.
Однако в последнее время коммерческий
интерес производителей игрушек побуждает их
выпускать принципиально «необучающие игрушки».
Нынешний пластиковый ширпотреб по мотивам
мультфильмов эксплуатирует детскую любовь к
мелким цветным деталям и минимизирует
творческие усилия ребенка в восприятии игрушки и
ничему его не учит.
Помощь взрослого
Лепка — это более конструктивная
деятельность, чем рисование. Здесь важно не
столько выдумать, что слепить, сколько
сообразить, как слепить. Тем не менее и в лепке
основной движущей силой творчества должно быть
содержание работы, а не метод лепки. Ребенок
должен лепить именно то, что он в данный момент
хочет лепить, что ему в данный момент пришло в
голову лепить. Учитель в начале урока должен не
«задавать тему», а «подкидывать идею» занятия.
Обговорить ее с разных сторон, попросить детей
высказать свое мнение, как-то прочувствовать
вопрос. После такой словесной подготовки
большинство детей этим и займется. Те же, кого
идея не убедит, вольны заниматься тем, что они
сами придумали до занятия или что пришло им в
голову во время обсуждения. Только если работа
для ребенка внутренне мотивирована, он сможет
самостоятельно искать и находить способы
решения тех или иных конструктивных задач. При
таком подходе через месяц большинство детей
привыкают приходить на занятие со своими идеями.
Это очень полезно для детей и удобно для
педагога. Ему остается выдумывать тему работы
только для тех, кто по каким-то причинам не смог
придумать ее сам. Разумеется, при таком подходе
все дети лепят разные вещи, и учитель постоянно
должен быть в курсе всех их творений и быстро
переключаться с одного на другое. Зато у него
появляется возможность пообщаться с каждым
ребенком.
Те же соображения верны и для обучения
технике лепки. Не нужно сразу давать детям
решения конструктивных задач. Гораздо лучше,
если ребенок в процессе работы сам выйдет на
некую проблему. Вполне возможно, что он сам ее тут
же решит или подсмотрит решение у соседа. Учителю
не придется ничего показывать или объяснять.
Достаточно только похвалить и отметить, что так
нужно делать и впредь. Если ребенок не может
справиться с задачей, можно ему помочь.
Помощь учителя должна быть четко определена
именно как внешняя помощь. Нужно несколько раз
спрашивать у ребенка, не нужна ли ему помощь,
предлагать помочь, иногда отказывать в помощи,
иногда откладывать ее: «попробуй сам, если не
получится — помогу». Во-первых, ребенку приятно
осознавать, что ему помогают: значит, помнят,
любят и заботятся. Во-вторых, у него создается
адекватное представление о своих возможностях и
о том, чего ему хочется достичь в будущем.
Как только ребенок преодолел с помощью
учителя очередную техническую трудность, нужно
оставить его одного, дав ему возможность
закрепить это умение и самостоятельно выбрать
направление дальнейшей работы. Помощь учителя
должна очень точно следовать за ходом работы
ребенка и его возможностями.
Некоторые приемы и методы работы дети
в принципе не могут ни выдумать, ни осознать,
потому что никогда раньше не видели. Разумеется,
такое нужно показать полностью от начала до
конца и требовать, чтоб они следовали вашим
указаниям. Но делать это нужно редко, раз в
пять-шесть уроков, и выгода от применения именно
показанного метода должна быть очевидна. Тогда у
детей сформируется адекватное представление об
авторитете учителя и вообще взрослого. Более
частое навязывание «правильного» метода работы
вырабатывает любовь к шаблонам и стереотипам.
Важно, чтобы учение лишь подталкивало
полезные процессы, происходящие в душе ребенка.
Необходимо многократное повторение одних и тех
же тем занятий, причем важно, чтобы ребенок это
осознавал. Тогда у ребенка есть время
потренироваться в полученных умениях и
самостоятельно попробовать разные варианты
одной и той же работы. Это развивает в ребенке
представление о том, что разнообразие и
богатство впечатлений можно создавать
самостоятельно из внешне одинаковых исходных
материалов.
Нематериальные результаты
Взрослые привыкли, что на занятиях в
творческих студиях дети должны не просто что-то
делать, но и произвести некий художественный
продукт. Считается, что, осваивая некие
стандартные методы работы с материалами,
красками, кистью, ребенок внутренне развивается.
Считается также, что ребенок должен обязательно
сделать некую поделку сам от начала до конца,
завершить работу.
Несмотря на то что это мнение царит в
подавляющем большинстве художественных студий,
мне оно представляется в корне неверным. Только
свободная игра, свободное творчество при
одобрении и поддержке взрослого включают в
сознании ребенка механизмы обучения и
формирования здоровой личности.
Совсем
маленькие дети — до четырех лет — вообще не
отличают вещи, слепленные своими руками, от
игрушек. Они не отличают процесс лепки от игры в
слепленное. Для них лепка и есть игра. Учитель
должен всячески поддерживать и осторожно
направлять эту игру. Не нужно требовать от таких
маленьких детей каких-то осмысленных
самостоятельных поделок. Они еще так мало видели
в этом мире и так мало умеют своими маленькими
ручками, что у них редко возникает мысль, что
нужно что-то слепить самому. Это нормально.
Малышам нужно не скупясь показывать и показывать
все, что только можно, не требуя от них ничего
взамен. Медленно, но верно все, что вы им покажете,
накопится у них в памяти и чувствах и в
соответствующем возрасте даст свои плоды.
Играя в глину с трехлетками, нужно на их
глазах лепить все, что им нужно для игры, не
заботясь о дальнейшей судьбе этих
«произведений». Это самые дешевые и прекрасные
игрушки. Они очень гибки, мобильны — куда там
разрекламированному «Лего». У зверей шевелятся
лапы, к машине можно добавить двери, прицеп,
водителя, в домике можно прорубить дверь или
окно. Ребенок может их сам видоизменять, как ему
захочется, долепливать, перелепливать и даже
ломать. В игре в глину мы можем позволить ему
ломать свои игрушки, сколько ему вздумается. Ведь
учитель тут же может слепить другую такую же.
Ломать игрушки МОЖНО! Разве это не праздник и для
ребенка, и для взрослого?
Второй род деятельности маленького
ребенка, кроме игры, — исследование. Глина тут
дает простор для деятельности, и нужно дать
ребенку спокойно позаниматься на первый взгляд
совершенно неконструктивными вещами. Отщипывать
от куска глины кусочки и складывать на стол,
резать ножичком колбаску на мелкие куски,
расплющивать куски глины в лепешки, выковыривать
в куске глины дырки и засовывать в них мелкие
кусочки — это исследование физического мира.
Просто ухватить огромный шмат глины и таскать
его по всему классу на вытянутых руках — это тоже
исследование. Это занятие сродни возне в
песочнице. Оно очень полезно, хотя не ведет ни к
каким материальным результатам.
«Делай, как я»
Американская художница Эдит Крамер,
одной из первых сформулировавшая теоретически и
воплотившая на практике многие идеи
искусствотерапии, считала, что
искусствотерапевт должен не меньше половины
своего времени уделять собственно искусству и
только оставшуюся часть — работе с детьми.
Искусствотерапевт должен быть самодостаточным
художником, скульптором, графиком, независимо от
его занятий с детьми. Тогда и его занятия с детьми
будут эффективными. Написав не одну книгу по
искусствотерапии и являясь фактически
основателем этой области педагогики, Эдит Крамер
считает себя в первую очередь художницей, а уж
затем педагогом.
Если следовать этому требованию, то
между учителем и учениками возникает та же
система взаимоотношений, что была между мастером
и учениками в древности. Мастер применял свои
умения на практике и учил тому же самому своих
учеников. Основным принципом обучения было:
«Делай, как я». На этой основе строились и
конкретные методы обучения, и критерии оценки
ученических работ. Но самое главное — перед
глазами ученика всегда было живое воплощение
цели его стараний. Он учился делать то, что
постоянно видел и использовал в своей жизни.
Студия должна быть не просто комнатой
для занятий с детьми, но и собственной мастерской
учителя. И для детей это должен быть не просто
класс, где их учат лепить поделки для похвальбы и
установки на полку, а место, где глина жива, или,
выражаясь детскими понятиями, где в нее можно
играть. Дети, особенно совсем маленькие, должны
иметь возможность свободно передвигаться по
мастерской, самостоятельно брать готовые
игрушки и инструменты. Так они привыкают, что
глина — это нормально, это жизнь. Что глина есть и
из нее можно слепить все, что хочешь. Как слепить
— второй вопрос, и он решается в рабочем порядке.
Фантазия
В ребенке постоянно вертится рой
фантазий, которые он не может ни высказать, ни
воплотить из-за своих ограниченных технических
возможностей. Взрослым кажется, что сам он не
может ничего путного выдумать и сделать. Конечно,
он не может сделать, потому что у него маленькие,
слабенькие ручки, небольшой опыт, мало слов для
самовыражения. Но идей у него предостаточно, и
часто они вовсе не так фантастичны, как кажется
взрослым. Как только ребенок начинает
воплощать свои фантазии в доступный ему
материал, становится видно, насколько он
практичен и даже прагматичен.
Глина — это как раз тот материал, с которым он
может легко справиться. Она лучше пластилина,
потому что гораздо мягче. И она лучше карандашей
и красок, потому что из нее получается реальная
вещь, которую можно взять в руки и которой можно
поиграть. Если, конечно, не вдалбливать ребенку,
что из глины можно лепить только чашки,
свистульки и тарелки, а лепить машину, самолет и
Бабу Ягу — дурной тон.
Иногда ребенок уверен, что слепил
что-то определенное, а взрослый видит в этом
только кусок глины с несколькими дырками. Это
нормально. Ребенку старше пяти лет стоит
ненавязчиво посоветовать доделать игрушку так,
чтоб и взрослый понял, что у нее где. Требовать
выполнения совета смысла не имеет. На младших
детей подобные советы вообще редко оказывают
какое-то действие. С одной стороны, их вполне
устраивает результат, а до остальных зрителей им
дела нет. С другой стороны, их руки обычно еще не
могут сделать лучше. Взрослый должен просто
принять работу как есть.
Очень важно для подобной работы, чтобы
глина была хорошая, правильно разведенная, не
липкая, не трескающаяся, чтобы была печь для
обжига. Но главное — это чтобы учитель сам мог за
три секунды слепить любую только что пришедшую в
голову фантазию — свою или детскую.
Материал
Основой наших занятий является лепка
из глины. Любые занятия лепкой помогают ребенку
осваивать пространство, развивают его
конструктивные способности, учат находить
правильные соотношения частей и целого,
развивают мелкую мускулатуру пальцев.
Лепка из глины особенно полезна,
потому что внимание ребенка не отвлекается на
разные цвета и он сосредоточивается именно на
пространственных особенностях работы. Кроме
того, глина имеет характерную и очень
разнообразную фактуру, влажность, вязкость, что
развивает осязание и чувствительность к
материалу. Обожженная глиняная работа
становится настоящей игрушкой, скульптурой или
украшением, которым ребенок может пользоваться в
настоящей жизни или играть и очень этим
гордиться. Занятия глиной в студии особенно
важны, потому что нигде, кроме как в студии,
ребенок не имеет к ней доступа.
Глины в студии должно быть много, в
избытке. Для детей, особенно для мальчиков, важно
иногда помериться силами с «великаном», и
двадцатикилограммовый ком глины, от которого
ребенок с усилием может оторвать кусок,
прекрасно выполняет эту роль.
Кроме того, при неограниченном
количестве материала творческое воображение
ребенка не встречает никаких искусственных
границ. Размер его желаний ограничивается только
его собственным умением, силой рук и
сопротивлением материала. Это довольно
серьезные ограничения, и ребенку волей-неволей
придется с ними считаться. Это поможет ему
научиться правильно оценивать реальные
трудности и меньше обращать внимание на
условности. При этом он осознает естественную
необходимость ограничивать свои желания и
привыкает к внутренней дисциплине.
Кроме глины, в мастерской должны быть
краски, чтобы раскрашивать работы. Дети очень
любят яркие цвета, и, по-видимому, для них цвет
обозначает что-то гораздо большее, чем для
взрослого. Психологи утверждают, что для ребенка
цвет несет не только эстетическую, но и смысловую
нагрузку. Лошадь, раскрашенная в зеленый цвет,
для ребенка не просто зеленая лошадь. Часто
поделки раскрашиваются в, казалось бы,
совершенно произвольные цвета. Но переубедить
ребенка в том, что надо раскрасить «правильно»,
иногда не получается.
Дети очень любят раскрашивать поделки,
сделанные учителем. Это очень легкое, приятное и
«терапевтическое» занятие, оно иногда позволяет
увлечь и успокоить самых буйных учеников. Польза
от такого занятия очевидна: раскрашивая поделку,
ребенок подспудно изучает ее форму и строение. В
будущем это поможет ему слепить такую же
самостоятельно. Впрочем, увлекаться чистым
раскрашиванием тоже не стоит.
В конструктивном смысле глина —
довольно суровый и скупой материал. Кроме нее,
важно иметь в студии проволоку, палочки, веточки,
мох, картон, бумагу и другие вещи. Они очень
сильно расширяют «игрушкотворческие»
возможности глины. Из проволоки можно делать оси
для машин, крючки, зацепки, качели. Из палочек и
веточек — стойки, перекладины, мосты, руки-ноги и
так далее; из мха — траву, листья и крыши домов; из
бумаги — паруса, стены, платья и все остальное.
Разнообразие простых натуральных
материалов очень важно для развития ребенка. Он
должен понимать, что из всего можно сделать все,
если только постараться. Но нужно применять
только такие материалы, которые хорошо
сочетаются друг с другом и которые достаточно
универсальны, чтобы превращаться во многие вещи.
Например, всеми любимые для занятий с природным
материалом шишки в нашей студии дети так и
оставили лежать в корзине. Шишка имеет слишком
характерный облик — она везде остается шишкой,
полного превращения не получается.
Пластилин мы тоже не используем,
потому что он никак не соединяется с глиной и,
наоборот, составляет ей конкуренцию.
Разговоры
Кроме всего описанного, преподаватель
должен быть еще и «мастером разговорного жанра».
Нужно всегда помнить, что настоящая цель занятий
— не развитие мелкой моторики пальцев, а
развитие «крупной моторики» головы, развитие
личности ребенка.
На занятиях должно в основном
обсуждаться не как сделать, а что сделать
и почему. Любая поделка должна быть
мотивирована. Самый лучший словесный материал
для работы с детьми — это сказки, мифы и вообще
литература. Можно лепить героев знакомой сказки
и в нее играть. Учитель может рассказать
какую-нибудь новую сказку, и если она окажется
достаточно интригующей, то дети возьмутся ее
лепить.
Чаще всего на занятиях разыгрываются
бытовые сюжеты: кто-то живет в доме, кто-то поехал
куда-то на машине, кто-то что-то построил и так
далее. Такие занятия помогают детям осознать то,
что они видят вокруг себя. Но чем более развит
ребенок, тем чаще он будет отдавать предпочтение
сказкам, а не бытовым ситуациям. Ведь в сказках
действуют обобщенные образы, а степень развития
определяется как раз способностью к обобщению, к
мышлению крупными формами.
Вообще разговоры очень важны для
развития ребенка. Сказка, прочитанная в книжке,
неизмеримо полезнее для ребенка, чем та же
сказка, увиденная по телевизору, и чем конкретные
знания об окружающих его вещах. Разница — в
механизмах мышления. То, что человек видит перед
собой, всегда конкретно. Глазами человек видит
только данного конкретного человека и данный
конкретный дом. Слова, которые он слышит,
абстрактны. Словом можно назвать общее понятие,
абстрактную категорию — дом вообще, человек
вообще, хороший человек вообще, плохой человек
вообще. Способность человека обобщать и вообще
думать неразрывно связана с речью — устной и
письменной. Этот факт признается всеми
психологами, антропологами и лингвистами. А так
как ребенок читать не умеет, то основным
источником мыслей для него является голос других
людей. Поэтому чем больше взрослые разговаривают
с детьми, тем умнее становятся дети.
Даже когда ребенок выучивается чтению,
взрослые должны продолжать читать ему книжки.
Ведь на первых порах чтение — дело новое и
трудное, и много сил у ребенка уходит собственно
на чтение, а не на осмысление прочитанного. Когда
ребенок слушает взрослое чтение, ему гораздо
легче думать.
Стоит отметить, что устная речь
первична по отношению к письменной. Все великие
культуры создавались как устные культуры, и
только на определенной стадии развития под
имеющиеся слова подбиралась система записи. Есть
даже мнение, что появление письменности — шаг не
вперед, а назад. Когда люди стали забывать то, что
прошлые поколения помнили наизусть, они
придумали способ записать это символически.
Поэтому, при всех различиях в алфавитах, мысли у
всех людей примерно одинаковые — ведь мы думаем
словами, а не буквами. «В начале было Слово».
Перспективы
При занятиях художественным
творчеством с детьми очень важно четко
представлять себе этапы творческого развития
ребенка. У разных детей границы этапов разные,
варьируются в пределах до года в ту или иную
сторону. Но наличие этих этапов обязательно.
Примерно до пяти лет ребенок
играет в художественные материалы. Задача
взрослого — играть с ним, показать все доступные
ему способы этой игры, поощрять его собственное
творчество. Главное слово этого периода — «игра».
Примерно до восьми-девяти лет
ребенок находится в «свободном полете» — нужно
поощрять всяческую его творческую
самостоятельность, иногда помогать ему и делать
что-то за него, иногда показывать ему технические
приемы, помогающие достичь осознанных ребенком
целей. Главное слово этого периода — «фантазия».
Примерно до двенадцати лет ребенок
пытается привести свою работу в соответствие с
общепризнанными критериями красоты и
правильности. Взрослый должен очень тактично
оценивать работу ребенка, всячески поддерживать
в нем память о предыдущем периоде свободного
творчества, четко преподавать необходимые
технические умения, требовать художественной
дисциплины, умело направлять буйные фантазии.
Главное слово этого периода — «красота».
Обычно нетерпеливые педагоги и
родители спешат дать технику в первом и втором
периодах. Это развивает руку, но губит творческую
самостоятельность. Ребенок привыкает работать
на заданную тему заданными приемами.
Если терпеливо выдержать первый и
второй периоды, не навязывая ребенку своего
представления о красоте, то уже к концу второго
периода он поразит вас яркими и самобытными
работами, в которых вы сможете свободно читать
его душу. Если правильно пройти третий этап, то в
двенадцать-тринадцать лет ваш ребенок скорее
всего будет свободно рисовать и лепить и никогда
в жизни уже не скажет: «Я не умею рисовать». Если к
этому времени у ребенка обнаруживаются
серьезные художественные способности и желание
посвятить свою жизнь искусству, то он готов к
суровым испытаниям взрослой художественной
школы — ничто уже не сможет поколебать его
самобытности.
К сожалению, пройти через эти три «заставы»
даже при наличии врожденных художественных
способностей удается лишь немногим. Слишком
много искушений и препятствий ставит на нашем
пути практический мир. Да это и необязательно:
есть много других способов стать хорошим
человеком, кроме успехов в художественном
творчестве. Но любая попытка движения в этом
направлении оправданна и благотворна, ибо, как
сказано, «мир спасется красотой».
Рисунки Владимира Семеренко