Уважаемые читатели,
вы ходили в детский сад?
Ходили ли в детский сад ваши родители?
Поделитесь с нами своими воспоминаниями.
Быть может, собрав ваши впечатления
в единую картинку, мы сможем лучше
разобраться в сегодняшнем дне.
Своими воспоминаниями делится Оксана Кабачек —
психолог, заведующая отделом социально-психологических
проблем детского чтения Российской
государственной детской библиотеки.
В детский сад ходила в г. Ленинграде с 1958 по 1962 гг.
|
Оксана КАБАЧЕК
Ужасное и прекрасное в моем детском
саду
Ужасного вообще-то и не было — так,
мелкие неприятности. В первый день для
профилактики посадили меня, трехлетнюю, в темный
чулан с отъявленным местным хулиганом. Хулиган
плакал: он боялся темноты. Пахло затхлыми
матрацами и пылью. Я сказала ему: «Не бойся: там
свет». Мы легли на пол и стали наблюдать через
щель, что делалось в группе.
Предчувствие детсадовской жизни
|
А там никого не было — все
гуляли. Хулиган опять заплакал. Тогда я стала
рассказывать ему страшную сказку про
разбойников. Хулиган повеселел, и скоро-скоро
(как только группа вернулась) нас выпустили.
Больше я никогда не говорила «Ах!»,
увидев в аквариуме большую рыбку. Я научилась в
детском саду сдерживать свои чувства — и
хорошие, и плохие.
Эта процедура называется
«социализация». Мой детский сад владел ею
виртуозно. Он сразу показывал, как к нам будут
относиться в обществе (в государстве?). Приучал
носить маску нейтральности и послушности. Так,
чтоб воспитательница называла тебя «ни рыба, ни
мясо». (Потом это назвали внутренней эмиграцией.)
Но… Правильно сказано, «хочешь быть
счастливым — будь им». Скоро мы перешли на
самообслуживание. Научились выживать в холоде
детсадовских ритуалов — своим трогательным
стойким сообществом.
Жизнь воспитательниц, их мнения,
благоглупости, педагогические методики,
призванные развивать умственно поврежденных
особей («Опиши лисицу на картинке»), нас задевали
лишь по касательной. У нас была своя,
интеллектуально насыщенная жизнь. Мы рыли ход в
Китай (за второй клумбой, только никому не
говорите!). Мы играли в рыцарскую любовь (или не
играли, а примеряли, или проживали всерьез?).
К несчастным влюбленным группа
относилась трепетно, старалась облегчить их
страдания. Высылали серьезных послов к жестокой
красавице, убеждавших ее бросить хоть один
благосклонный взгляд на рыцаря.
И тогда добрые красавицы
снисходительно позволяли кавалерам благоговеть,
носить шлейф, рассказывать небылицы про страсть
и пр.
Любимый фильм был в группе — «Дети
капитана Гранта».
А на занятиях мы всё проходили про
дедушку Ленина. И пели нестройно «Там вдали, за
рекой». И играли в жуткую для невротиков
спортивную игру «Третий — лишний»: зазеваешься
— осалят. (И теперь я всю жизнь не зеваю — жду
нервически: вот-вот меня осалят.)
Нет, я рада, что прошла эту школу
Взрослости.
В тихий, или мертвый, час, когда не
поговорить со сверстниками, когда бессмысленно
лежишь, закрыв глаза под одеялом, я придумала
общаться с самой собой — собой через много лет.
«Вот, — думала я, — сейчас мне шесть лет, я лежу
под одеялом, закрыв глаза, справа окно с
качающимися ветками, на потолке угасли солнечные
зайчики… но я такая же, как ты, взрослая, и шлю
тебе привет. Вспомни меня там, в своей жизни.
Может, я тебе на что-нибудь сгожусь». А еще в
среду, в слякотный питерский вечер, когда усталая
мама ведет усталую меня из детского сада домой. А
еще на даче, на веранде, когда черная машинка на
солнце кажется загадочно-зеленой — как
жук-скарабей. (Воспитательница, хм, говорила, что
особенно хорошо я рисую машины.)
Три тайных привета из детства, три
поддержки — или, наоборот, желания такой
поддержки.
Сейчас я захожу в детский сад редко:
диссертация про дошкольников написана, а
психологические методики мои привьются где
угодно, но не в нынешнем ДОУ.
Потому что они не из ряда Социализации,
Лисиц-на-картинке, а из ряда волшебных
превращений детской души.
Не-ходившие-в-детский-сад много
потеряли.
«А ты, под одеялом, которую я сейчас
вспоминаю, ты там потерпи, и вообще спасибо за
поддержку, и иди себе есть на полдник толстый
кусок хлеба с маслом (которое ты не любишь, но
мужественно доедаешь, давясь, а затем, как в
награду за силу воли, быстро допиваешь остывший
кофе); а я скоро побегу с сумками на электричку и
вряд ли вспомню про рыцарей и про веселый ветер; а
если вспомню, то благодаря тебе и детскому саду».
Теперь все.
|