Мария Монтессори:
актуальная педагогика
Из истории открытия первого «Дома
ребенка» в Риме
Это было в конце 1906 г. Эдоардо
Таламо, генеральный директор римского
«Института дешевых квартир», предложил мне
заняться организацией младенческих школ
(детских садов) в его образцовых домах.
Синьору Таламо пришла в голову
счастливая мысль собрать в большом помещении
всех малолеток в возрасте от трех до семи лет,
принадлежащих жильцам образцового дома. Игры и
занятия этих детей должны были происходить под
руководством учительницы, которая имела бы
квартиру в этом доме.
Предполагалось, что при каждом доме
будет своя школа. Первую школу предстояло
открыть в январе 1907 г. в огромном доме в
квартале Сан-Лоренцо.
Этот новый вид школы получил удачное
название: «Детский дом», или «Дом ребенка».
Квартал Сан-Лоренцо пользуется
громкой известностью: едва ли не каждый день все
газеты города пестреют отчетами о его скорбных
событиях.
Квартал Сан-Лоренцо — не народный
квартал, а квартал бедняков. Здесь ютится скудно
оплачиваемый, а часто и безработный труженик —
обычный тип в городе, не имеющем фабричной
промышленности. Это приют тех, кто отбывает
надзор после тюремного заключения. Здесь все они
беспорядочно скучены, все перемешались.
Соображения социальные или гигиенические при
постройке домов не принимались в расчет. Цель
строителей заключалась просто в том, чтобы
застроить стенами возможно больше земли. Эти
злополучные дома долго оставались без жильцов.
Мало-помалу, однако стала ощущаться нужда в
квартирах, и огромные здания стали наполняться
обитателями. Квартиры, предназначенные не для
рабочих, а потом заселенные бедняками, были очень
велики — состояли из пяти, шести или семи комнат
— и дороги для бедных. Это родило новое зло —
поднаем. Время от времени газеты приподнимают
завесу над этими жилищами: многолюдная семья,
подрастающие мальчики и девочки спят в одной
комнате; а угол комнаты занят посторонней
женщиной, принимающей ночных визитеров. Это
видят дети обоего пола; здесь зажигаются дурные
страсти, ведущие к преступлениям и
кровопролитиям. Здесь нет места ни тайне, ни
скромности, ни деликатности. Здесь часто не
бывает даже света, воздуха, воды!
Говоря о детях, рождающихся в этих
трущобах, мы должны изменить даже наш условный
язык, ибо им не приходится «узреть дневной свет»:
они рождаются во мраке. Они растут средь ядовитых
испарений, окружающих скученные человеческие
массы. Эти дети не могут не быть грязны телом, ибо
запаса воды в жилище, рассчитанном на трех или на
четырех человек, едва хватает даже для питья на
двадцать—тридцать душ.
Ответом на это явилась огромная
благожелательная работа римского «Института
дешевых квартир». Институт поставил себе целью
скупать городские дома, перестраивать их,
приводить в доходное состояние и управлять ими,
как управлял бы добрый отец семейства. Институт
снес те части строений, которые загромождали
центральные дворы, и пустил свет и воздух в
остальные части дома. Огромные квартиры в
шесть-семь комнат переделаны в квартирки об
одной, двух или трех комнатах с кухней.
Каждая семья селится особняком,
получились домашние очаги, а грозная опасность
поднайма со всеми вредными последствиями
скученности и соблазна устранена радикальнейшим
образом. Вместе с любовью к домашнему уюту жильцы
приобрели любовь к опрятности. У них появилась
охота украшать свои дома. Институт идет
навстречу их желаниям, насаждая деревья и цветы
во дворах и у крылец. Жильцы поднялись на более
культурный уровень жизни. Они не просто обитают в
доме — они умеют жить, умеют уважать дом, в
котором живут.
Однако институт встретил затруднение
в отношении тех детей дошкольного возраста,
которым часто приходится оставаться без призора
на целый день, когда их родители уходят на работу.
Эти крошки, не понимая воспитательных мотивов,
побуждающих их родителей поддерживать в доме
чистоту, как невежественные маленькие вандалы
обезображивали стены и лестницы. И вот явилась
другая реформа: «Дом ребенка». В «Доме ребенка»,
предназначенном исключительно для детей
дошкольного возраста, трудящиеся матери могут
оставлять своих малюток и с чувством великого
облегчения и свободы заниматься своим делом. Но и
это благо, подобно благоустроенности дома, не
дается без некоторой затраты забот и доброго
желания. Правила гласят, что мать должна по малой
мере раз в неделю ходить на беседу с директрисой,
давать ей отчет о своем ребенке и получать от нее
советы, какие директриса найдет полезным
преподать. При каждом из «Домов ребенка» наряду с
учительницей состоит и врач.
Директриса всегда к услугам матерей;
своей жизнью культурной и образованной личности
она являет постоянный пример населению дома, ибо
она по обязанности живет в том же доме. Этот факт
огромной важности. Воистину миссионерка, женщина
более высокого круга, воспитательница по
профессии, она пришла жить в доме среди полудиких
людей, где по ночам не всякий решался ходить без
оружия.
Из книги Марии Монтессори «Дом
ребенка».
Перевод с итальянского С.Г. Займовского. М., 1915.
Продолжение следует
|